Маяковский, Бродский, Йейтс, Тарковский, По.

Не тупи.

“Меня, в общем, не надо бы любить. Дурное это дело. В качестве объекта любви я существо сомнительное, ненадежное и малопривлекательное. Было бы из-за чего рвать сердце в клочья, а жопу на фашистский крест.
Но вот, любят меня зачем-то чужие, в сущности, но прекрасные люди. Сижу, штопаю теперь свое сердце (не перепутать бы с чужой жопой).
И горло перехватывает от нежности, как в детстве от говяжьей печенки, которую я ненавижу. Потому что кровь — она не для того, чтобы ее в жареном виде жрать. Ее пить надо. Свежую. И только из любимых.”

Нас выращивали дённо, мы - гороховые зёрна.

В английском языке в фразеологизме о бессмысленности объяснений также упоминается стена. You might as well talk to a brick wall. В данной ситуации нужно помнить и терпеть. Однажды она будет достроена.

Ветерь вдоль берега,

Цветы-забияки,

Волны, набегами

Воют собаки.

Месяц трёхрогий

Над пятнами крыш,

Забудь о невзгодах

И спи, мой малыш.

Пусть ветер приснится,

Вдоль берега дует,

Пусть за руку держит

Тебя и целует.

Странные периоды, странные люди. Где мои мысли?
Я как та рыбка в океане, я не вижу дна в темноте, а свет словно близок, но всё равно недостижим. Социальный эксгибиционизм. Штампы, мы развешиваем их на других и на себя, а потом вообще забываем, что сами повесили на себя эти цепи, и живём в них, привычно и спокойно.
Впервые тут появляются мои мысли в необработанном виде. Надеюсь, это не помешает понять их ход и воспринять информацию.
Это ведь ответ на вопрос, который не был задан не мне. Стремление сократить пропасть и постоянное желание напоминать. Возможно, что именно по этой причине я привык искать двойное дно во всём, ведь я сам встраиваю его в каждое своё творение. С детства радовался отсылкам и намёкам и сам получаю удовлетворение от создания намёков и полутонов. Моя речь от такого становится огромным лоскутным одеялом.
Не дури. Не дури и делай то, что я тебе говорю.

Через два года
высохнут акации,

упадут акции,
поднимутся налоги.

Через два года
увеличится радиация.

Через два года.
Через два года.

Через два года истреплются костюмы,

перемелем истины, переменим моды.

Через два года износятся юноши.

Через два года. Через два года.

Через два года поломаю шею,

поломаю руки, разобью морду.

Через два года мы с тобой поженимся.

Через два года. Через два года.

1959

Тёмные мысли, такие, каких окружающие люди предпочли бы не иметь в своей голове. Смотреть в лицо Пустоте, например. Faces in the Void.

Надевая потёртую шинель, Адам Адамыч радовался, что его седло ещё не так потёрто.

Николя поймал крохотного жука, ползшего по его ноге, и стал внимательно его разглядывать. “Самец”, подумал он и швырнул насекомое в окно. “Ну пиздец, подумал жук, - у моего вида способность к полёту определяется вовсе не гендерно!”.

Отдаление Рейгнеппо-Нроба.

Одинокие богомолы не желают познакомиться.

В жизни всегда должно быть место для чуда. Когда я смотрю в зеркало, касаясь лбом его холодной поверхности, я думаю не о морщинах или глубоко фиолетовых (обжигаюсь дымом над водой) пятнах под глазами, а о том, как всё это вижу. Все эти лучи, отражения, передаче информации в мозг, обработка. И, как апогей, способность представить всё это и записать, не подходя к...

Растревожив день, неважно чем, чёртовой травой ли, бесовским ли зельем , в какой-то момент наступает состояние опустошённости. Возникают глупые вопросы, например “Что происходит со мной?” или “Почему я это делаю?”. Единственный разумный выход из этого тупика - распугать вопросы новой отравой.